Единственное промышленное предприятие в Отырарском районе – АО  СП «Заречное» отмечает в этом свое 15-летие. Рождению  нового проекта придавалось важное международное значение. Это подтверждает тот факт, что на торжественном открытии рудника приняли участие главы правительств  Казахстана и России. Значимость подобного предприятия трудно переоценить. Во-первых, это крупнейший налогоплательщик в Отырарском районе. Во-вторых, предприятие вносит огромный вклад в занятость населения, обеспечивая стабильной работой свыше 300 местных жителей. К тому же, вот уже много лет, как предприятие инвестирует в образование. При финансовой поддержке АО СП «Заречное» были выделены гранты на обучение отырарских подростков. Об успехах предприятия, экологических мерах на месторождении  мы беседуем с главным геологом Сергеем Седышевым, который трудится на предприятии  с самого момента его основания. 

- Сергей Анатольевич, насколько преобразилась за эти 15 лет уранодобывающая отрасль Казахстана?

- Способ добычи урана за это время не изменился, но в целом отрасль далеко шагнула вперед. Каждый год внедряются новые технологии. Казахстан является мировым лидером. В прошлом году по количеству добытого урана наша страна вышла на первое место. Это большой показатель.  Смело можно говорить о том, что «Заречное» полностью оправдало все возлагавшиеся на нее надежды. В принципе все что планировалось мы выполнили. В первый год мы добыли около ста тонн. С 2011 года мы вышли на проектную мощность. Сейчас ежегодно добываем урана в пределах 800-830 тонн. 

- Как выглядят перспективы месторождения?

- Сейчас одновременно с добычей ведем разведку новых месторождений для того, чтобы нарастить запасы и продлить срок контракта, который пока рассчитан до 2024 года.  То есть, кроме Заречного в окрестностях есть еще целый ряд неизученных объектов. Начиная со следующего года будем прорабатывать проект разведки флангов  за пределами горного отвода. Настроены оптимистично. Есть надежда, что геологические исследования дадут положительный результат. На это настраивают и предварительные данные. Мы сейчас работаем в пределах горного отвода, доходим до границы, а руда не заканчивается. Но дальше мы идти не можем,  для этого нужно получить разрешение.  С одной стороны, мы могли бы увеличить добычу и отработать основной запас за пять лет. А дальше что? От этого пострадали бы в первую очередь рабочие. У нас сейчас свыше 300 работников - это местные жители. В первые годы работы практически все техническое руководство мы набирали из других рудников, даже с Кыргызстана и Узбекистана привозили. В районе попросту не было специалистов  такого профиля. Сейчас вырастили местных. Есть немало ребят, которые после окончания школы обучились за наш счет и стали молодыми специалистами. Если быть точнее, с 2011 года предприятием выделены средства на обучение 23 выпускников отырарских школ в КазНТУ им.Сатпаева, Таразском техническом институте, Томском политехническом университете (Россия), ЮКГУ им. М.Ауезова и ЖенПИ. Один обучившихся сейчас работает начальником цеха. Линейные специалисты практически все из близлежащих аулов.  А ведь «Заречное» - единственное промышленное предприятие в Отырарском районе. Поэтому для местного населения выгоднее более продолжительная работа проекта. Есть перспектива,  что после 2024 года запасов хватит еще на десять лет работы. У нас имеются объекты,  близко расположенные от рудника.  Производство гибкое, позволяет рекзко наращивать и сокращать объемы добычи. Мы можем с этой же инфраструктурой  продолжать отрабатывать месторождения, ничего при этом не перенося и не меняя. 

- Соблюдение экологических норм - одно из самых важных направлений в уранодобывающей отрасли. Не секрет, что изначально у населения Отырарского района были определенные страхи относительно появления уранового месторождения. Смогли ли вы их развеять. 

- Конечно. Вообще, используемый нами способ добычи урана методом подземного выщелачивания это наиболее экологически щадящий и безопасный. За последние  10 лет рудник добыл свыше 6000 тонн урана. А теперь представьте,  если бы добывали традиционным горным способом, то пришлось бы делать вскрышные работы глубиной до 500 метров.  Образовалась бы гигантская воронка размерами примерно 3 на 9 километров. Сколько бы пришлось вынуть горных пород и разложить их по всей  округе.   Все это раздувалось бы ветрами, размывалось дождями и разносилось по степи. Ущерб природе был бы огромный. А используя метод подземного выщелачивания мы бурим землю, подаем слабоподкисленный раствор. Там всего 5-15 грамм на литр, кислота даже на вкус не ощущается. При этом соблюдается 100-процентный баланс закачиваемых и откачиваемых растворов. Это обеспечивает минимальные потери реагента. Если баланс не соблюдать, то кислотный раствор будет растекаться. Для нас это означает увеличение ненужных расходов.  А если будем откачивать больше, чем закачали, то по содержанию получаем меньше. То есть, наиболее оптимален именно 100-процентный баланс. Раствор пропускаем через цех, освобождаем от урана и эту воду опять подаем в недра. Бывают конечно аварийные проливания, где-то труба лопнула. Но у нас обход делается 4 раза в сутки. Оператор регулярно осматривает состояние скважин и трубопроводов. Сейчас мы  еще приобрели дрон, делаем облет и съемку территории рудника. Аварийные разливы происходят крайне редко и ликвидируются в течение 2-3 часов. Потеря растворов, которые содержат уран, невыгодна в первую очередь для нас самих. Поэтому соблюдается очень жесткий контроль. И с нашей стороны, так и со стороны проверяющих органов.  В этом году первый раз с проверкой приехали сотрудники комитета по  ядерной энергетике. Они уделяют  повышенное внимание именно вопросам экологии. После полного осмотра всех полигонов и цеха к нам не было никаких замечаний. Несколько лет назад приезжала даже представительная делегация из МАГАТЭ – Международного агентства по атомной энергии. Проверяли все тщательно, обследовали полностью весь цикл. Две недели работали. Но результат такой же – каких-либо замечаний нет. 

- Часто ли случаются разливы на скважинах? 

- В основном в зимнее время, в морозы. Трубы все-таки пластиковые, иногда  лопаются. За зиму могут выйти из строя две-три скважины. Сигнал о разливе поступает моментально. Скважина управляется технологическим узлом и сразу же перекрывается. Далее идет ликвидация розлива и устранение неполадки. Как спепциалист заявляю, что растекания растворов под землей  в принципе быть не может, потому что мы работаем на глубинах от 500 до 700 метров. Питание этих горизонтов происходит за счет поступления вод в местах выхода на дневную поверхность – в предгориях Тянь-Шаня и Каратау,Ю то есть за сотни километров от рудника.  Колодцы берут воду с глубины от 5 до100 метров максимум из приповерхностного водоносного горизонта. Питание этого горизонта водой происходит за счет атмосферных осадков (дожди, снег) и поверхностных водотоков (рек).  Между колодцами и рудным горизонтом залегают  глины толщиной в 400 метров, поэтому кислотный раствор никак не может просочиться вверх. Тем более у нас по периметру каждого блока есть наблюдательные скважины, с помощью которых мы регулярно следим, есть ли растекания. За пределы периметра раствор никогда не вытекал. К тому же ближайший населенный пункт где потребляют воду из колодцев – поселок Коксарай расположен в 60 километрах от рудника. В целом, мы на протяжении всего этого времени тесно работали с местным населением. Специалисты Казахстанского ядерного общества приезжают сюда ежегодно, проводят замеры в колодцах, в огородах, реке, в любом месте, куда укажут жители. Ни разу в наш адрес экологами не было каких-либо замечаний.  Все это привело к тому, что если к нам и приезжают местные жители, то только с одним вопросом: «возьмите наших детей на работу». Ну разве станет человек предлагать взять своих детей на работу, если считает  предприятие опасным?   

- А что насчет здоровья самих сотрудников, работающих в непосредственном контакте с ураном? 

- Вообще, степень радиоактивности очень низкая. У нас тут только природный уран, то есть радиационный фон в норме. Для обогащения возим наш конечный продукт – желтый кек в Степногорский комбинат. Там уже  техногенная радиация. А у нас природный фон, химический концентрат природного урана. В таком состоянии он никуда не годен, из него ничего не изготовить, никакое взрывчатое вещество не получится. Это полуфабрикат. 

Радиация ощущается на расстоянии метра. Свыше метра идет уже обычный фон.  Контейнеры, в которых хранится желтый кек, сделаны из стального листа. Его толщина уже препятствует прохождению радиации. Так что, работа на предприятии не несет для здоровья никакого вреда. К тому же,  у нас все автоматизировано. Установлен новый финский фильтр-пресс, который вообще не требует ручного вмешательства, достаточно лишь нажать  кнопку. У каждого рабочего при себе есть накопительный дозиметр, который показывает, какая доза получена за квартал. Показания с дозиметров снимаются независимой организацией. Принадлежность дозиметра конкретному человеку проверяющим не известна. Результаты измерений по каждому работнику вывешиваются на проходной рудника. 

 - А что в далекой перспективе? Что будет с предприятием после полного завершения проекта?  

- После полного завершения отработки цех, все оборудование  конечно будет демонтировано, поскольку несет в себе накопительную радиацию. Есть программа рекультивации почвы. Она будет проведена в полном объеме. В 500 метрах от предприятия расположен наш вахтовый поселок. Это практически сад, в этом году плодовые деревья дали небывалый урожай. В поселке есть все условия для комфортного проживания. Скважинное водоснабжение, вода теплая +42 градуса. Самоизлив, даже насоса не надо, можно построить теплицы. Насчитывается порядка 20 коттеджей, в каждом по 6 комнат. Есть центральное отопление, котельная, канализация. В каждой комнате теплые туалеты, душевые. Есть договоренность с местными властями о том, что поселок мы ликвидировать не будем, а передадим на баланс Коксарайского сельского округа. Хочу обратить внимание на то, что мы после отработки все недра очищаем. К примеру, блок отрабатывается два года, потом в течение года подаем растворы, каждый раз дозировка уменьшается. А последний год подается уже чистая вода без кислоты, с которой доизвлекаем  остатки с минимальным промышленным содержанием и кислоту.  Так что, после полного завершения проекта почва и недра на месте рудника будут в первозданном виде.